Жизнь и не только

Печаль в том, что формальные признаки, такие как должность или чин, действительно имеют значение, но не всегда дают полную картину. Например, начальник второго уровня в структуре с низким уровнем конкуренции может обладать набором менеджерских навыков, но с точки зрения выполнения задач он скорее всего уступит линейному сотруднику из более конкурентной среды. Или, другими словами, «работник Google» может быть эффективнее, чем ИТ-директор из «ВГУШКХБЗИХС». Здесь «Google» и «ВГУШКХБЗИХС» — это просто маркеры, их можно заменить на другие, но суть не меняется.

Немало людей, сидящих на уровне начальников отделов или управлений, я собеседова. Обычно без успеха. Причина проста: тех, кто на этом уровне действительно что-то умеет, обычно собеседуют другие. Ко мне обычно приходят кандидаты, ищущие горизонтальные или «диагональные вниз» переходы.

Можно воспользоваться логикой «деньги как универсальное мерило». Это работает: там, где решаются сложные вопросы, обычно высокие зарплаты. Конкуренция жесткая, и уровень сотрудников высокий. 

Это, кстати, является одной из причин, что людей, что просят мало денег, часто даже не рассматривают.

Однако есть и другая сторона. Если ты пришел в компанию на раннем этапе её роста, то растешь вместе с ней. И, как правило, твои доходы следуют за ростом (доли) рынка. Это, кстати, может быть причиной того, что многие из тех, кто начинал работать в таких компаниях с низкой должностью, в итоге становятся миллионерами. Пример с «уборщицей из Google», которая, работая с самого начала, «стала миллионершей», хотя и является гиперболой, отчасти правдив.

«Достигнутые результаты» — еще одно хорошее мерило. Но тут есть свои нюансы:

1. Умение рассказывать о своих успехах — это тоже навык, который многие освоили хорошо.
2. Иногда успехи на самом деле общие или вообще чужие, но человек выдает их за свои.
3. Бывают ситуации, когда неудачи происходят не по вине самого человека. Триада «Врач, учитель, офицер»: вынуждены работать в тех условиях, которые им предоставила ситуация. В таких случаях поражение одного может стоить ста побед других.

Можно попробовать «опросить соседа». Но тут важно помнить, что это всего лишь взгляд с другой стороны. Для начала нужно оценить самого «рекомендателя», что создает замкнутый круг.

Итак, мы приходим к выводу: «только практика является мерилом успешности». Или, проще говоря, «рынок расставит всё по своим местам». Если человек востребован, растет на протяжении долгого времени и его зарплата выше рыночной — значит, он конкурентоспособен. Если нет — значит, что-то не так.

Теперь сравним это с ожиданиями, что «постоянно менять работу» — это нечто плохое. Многие считают, что это сигнал о нестабильности. Но стоит ли это воспринимать как проблему?

После окончания Великой войны французская армия не отказалась от кавалерии, необходимой для разведки и охранения флангов, но ее значение резко сократилось. Концепция кавалерии как мобильного средства, решающего исход сражения, была подвешена. При этом кавалерия оставалась крайне важной в колониях, особенно в Северной Африке и Леванте. По состоянию на 1922 год в Европейской Франции размещались пять легких дивизий (DL - Divisions Légères), включавших в себя конные части, подразделения велосипедистов и бронемашин.

Первые эксперименты кавалеристов с механизацией начались ещё в 1902 году, когда появились первые бронеавтомобили. Они обычно назывались automitrailleuses (AM: пулеметные автомобили) или auto canons (AC: пушечные автомобили), в зависимости от вооружения. Бронеавтомобили использовались в начале Великой войны, когда война еще была маневренной, но после застывания фронта от Ла-Манша до швейцарской границы их важность резко снизилась.

Первые броневики строились на базе обычных автомобильных шасси. Перегуженные броней, без полного привода и со слабыми моторами, они были плохо приспособлены для передвижения по бездорожью. В конце войны, когда конструкция бронеавтомобилей улучшилась, был накоплен опыт их использования и вновь начались маневренные действия, использование броневиков возродилось.

К чести французских командиров, они воспринимали кавалерию не как «войска на лошадях», а как части, способные решать задачи, недоступные пехоте. Влиятельный кавалерийский офицер межвоенного периода, генерал Максим Вейган, в своей первой послевоенной статье для Revue de Cavalerie в 1921 году написал:

«Окопная война — это отрицание войны, потому что война всегда стремится к решению, а решение возможно только через движение... Кавалерия сохранит своё значение до тех пор, пока скорость и внезапность важны на поле боя... Война завтрашнего дня будет, как никогда, войной машин».

Как можно понять, самые дальновидные кавалерийские командиры Франции связывали дух кавалерии не с лошадью, а с подвижностью. Кавалерия продолжала развивать бронеавтомобили, но уже было понятно, что их подвижность сильно ограничена, на доступном в то время техническом уровне они были привязаны к дорогам. Решение стала практика стало формирования смешанных разведгрупп из бронеавтомобилей и мотоциклов, при этом мотоциклы использовались для разведки на пересечённой местности.

Вопрос недостаточной подвижности техники по пересеченной местности все это время оставался одним из главных аргументов сторонников сохранения лошадей в кавалерии. Конь, по их словам, был единственным «полноценным вездеходным и амфибийным» транспортным средством.

В начале 1930-х годов броневые силы кавалерии Метрополии состояли из 11 эскадронов бронеавтомобилей White TBC, оставшихся после Первой мировой войны. Из 230 имевшихся бронеавтомобилей около половины были модернизированы в 1931–1933 годах: старые шасси были заменены на новые, от грузовых автомобиле Laffly с двигателями в 50 л.с. Эти машины стали называться AMD Laffly 50 AM или «White-Laffly».

Уже знакомой нам проблемой французской армии, и кавалерии в частности, в 1920-е годы была нехватка финансирования и неготовность технологий. Танки могли бы стать решением проблемы отсутствия бронированного внедорожного разведчика, но они были слишком медленными, а после реорганизации Французской армии танки передали в подчинение пехоте. Несмотря на это, французская кавалерия экспериментировала с использованием групп разведки, состоящих из танков и бронеавтомобилей. Танки Renault FT перевозились на грузовиках, что обеспечивало маневренность таких групп, а в случае необходимости идти в бой, танки съезжали с платформ и двигались своим ходом. Опыты с моторизованными мобильными группами 1920-х годов стали прямыми предшественниками будущих механизированных дивизий.

Панацеей для французской кавалерии в 1920-е годы казались полугусеничные машины. Эта технология обещала лучшую проходимость, чем колесный транспорт, и большую скорость, чем танки той эпохи. Большинство французских экспериментов в 1920е были связаны с системой Ситроен-Кегресс (Citroën-Kégresse). Уроженец Франции Адольф Кегресс с 1905 года работал в России, став главой технической части Собственного Его Императорского Величества гаража. Необходимость повышения проходимости лимузинов в зимнее время побудили его разработать «гусеничный движитель Кегресса» – полугусеничную подвеску с колесной осью спереди и резиновыми гусеницами сзади. После революции 1917 года он вернулся во Францию, где с  1919 года работал в компании Citroën, приспосабливая свою систему как для коммерческих, так и для военных машин.

Неудачная автоэкспедиция в Алжир в 1920 году, когда большинство из 32 машин были потеряны в пустыне, побудила генерала Жан-Батист Эстьен использовать полугусеничные машины Ситроен-Кегресс. В 1922–1923 годах колонна из пяти таких машин пересёкла Сахару и достигла Тимбукту, доказав достаточную проходимость и надежность системы.

На волне успеха Ситроен-Кегресс между 1922 и 1925 годами было построено несколько экспериментальных полугусеничных бронемашин, но только Citroën-Kégresse P4T пошёл в серию. Он был оснащён 37-мм пушкой в башне, всего было построено 14 машин. Часть была отправлена на службу в кавалерийские части в Леванте, но в процессе эсплуатации стало понятно, что мощность двигателя недостаточна.

Более надёжная модель AMC Schneider P16 (так же известный как AMC Citroën-Kégresse 1929 года), разработанная к 1928 году, использовала улучшенную подвеску Ситроен-Кегресс и более мощный двигатель Panhard в 60 л.с., что позволило развивать скорость до 50 км/ч по шоссе. Первые четыре машины Schneider собрал на шасси Citroën в 1928 году, а в 1930 году кавалерия заказала еще 96 единиц.

Тем временем, Citroën предложила свою собственную полугусеничную машину AMC Citroën P28, основанную на опытной машине для снабжения пехоты Type N. Кавалерия заказала 50 машин в октябре 1931 года, но опыт эксплуатации оказался полностью разочаровывающим. 44 машины остались на вооружении французской кавалерии для учебных целей, а три были проданы в Уругвай. После этого французская кавалерия перестала экспериментировать с полугусеничными бронемашинами, которые оказались тупиковым направлением развития разведывательных машин.

Реформы Вейгана

Генерал Максим Вейган стал главой Генерального Штаба в январе 1930 года, перейдя на должность Вице-президента Высшего Совета Обороны в феврале 1931 года и оставался на ней до января 1935 года. Его план реформ Французской Армии от июля 1930 года предусматривал моторизацию нескольких пехотных дивизий и полное обновление кавалерии.

Вейган считал, что для возвращения кавалерии её решающей роли на поле боя необходимо её механизировать. Часть высших чинов поддерживали его, в первую очередь кавалеристы, в частности командующий кавалерией с 1931 по 1936 годы генерал Жан Флавиньи. Однако, некоторые, такие как генеральный инспектор кавалерии генерал Шарль Брекар, были более скептически настроены из-за нехватки средств и проблем с созданием необходимой техники.

Эксперименты с полугусеничными бронемашинами и мотопехотой в виде драгун, перевозимых на полугусеничных грузовиках, были многообещающими, но существующая техника не выдерживала продолжительных учений. Вследствии этих проблем кавалерия смогла приступить к механизации только одной из бригад в каждой из четырёх новых лёгких кавалерийских дивизий. Только одна кавалерийская дивизия была полностью механизирована к исходу 1933 года. Великая Депрессия, в полной мере ударившая по Франции к этому моменту, серьёзно подорвала дальнейшие усилия по развитию кавалерии, затормозив ее модернизацию.

Реформы Вейгана предполагали использование в кавалерии трёх типов бронемашин. Все они назывались пулеметными автомобилями (automitrailleuse), это название было выбрано для того, чтобы не вступать в конфликт с пехотой, отвечавшей за все танки.

Поисковые пулеметные разведывательные машины AMD (Automitrailleuse de découverte) выполняли традиционную роль кавалерии — дальнюю разведку вдоль дорог. Обычно AMD были колёсными или полугусеничными бронемашинами.

Пулеметные машины разведки AMR (Automitrailleuse de réconnaissance) предназначались для ближней разведки в драгунских полках. На практике, этот тип техники был представлен легкими танками с пулемётным вооружением.

Пулеметные боевые машины AMC (Automitrailleuse de combat) должны были стать основной боевой машиной кавалерии, достаточно хорошо вооруженной для боя с танками противника. Первой AMC был полугусеничная бронемашина Schneider P16, но планировалось, что в дальнейшем эту роль будет выполнять быстроходный танк.

С точки зрения организации кавалерийских частей, в 1932 году легкие дивизии были переформированы в кавалерийские (Divisions de Cavalerie, DC). Каждая из пяти дивизий включала в себя:

• Две кавалерийские бригады (по два кавалерийских полка на лошадях);
• Группу бронеавтомобилей (Groupe d'Autos-Mitrailleuses, GAM);
• Драгунский батальон механизированной пехоты (Bataillon de Dragons Portés, BDP);
• Артиллерийский полк (Régiment d'Artillerie, RA) из трех дивизионов;
• Инженерного батальона.

Рис. Х. Схема структуры кавалерийской дивизии по штату 1932 года.

Группа бронеавтомобилей состояла из четырех эскадронов, которые должны были включать в себя 16 AMD, 16 AMR и 32 AMC. Роль AMC выполняли полугусеничные бронеавтомобили AMC Schneider P16 (также известные как Panhard-Schneider-Kégresse P16), AMR – очень похожие на них Citroën-Kégresse P28. Бронеавтомобилями дальней разведки AMD были Laffly 50 AM. Все эти машины не полностью удовлетворяли требования кавалерии.

Эсперименты с включением в боевые порядки кавалерии мотоциклистов были продолжены. К середине 1930-х годов и группа бронеавтомобилей, и драгуны получили по экскадрону мотоциклистов.

Батальон драгунов имел большое количество техники: 99 небронированных полугусеничных машин Citroën-Kégresse P19: 11 в штабе и в тыловых подразделениях, по 32 в каждом экскадроне драгун и 24 – в экскадроне тяжелого вооружения.

Программа моторизации артиллерии, принятая в 1929 году, позволила полностью моторизовать артиллерийский полк кавалерийской дивизии. По штату он был оснащен 115 полугусеничными машинами Citroën-Kégresse P17. В каждой батарее было по 11 экземпляров техники – четыре как тягачи орудий, шесть транспортеров боеприпасов и один тягача прицепа, на котором перевозилась радиостанция.

Однако, как выяснилось управлять дивизией, моторизованная часть которой имела среднюю скорость 30 км/ч, а конная - 8 км/ч, было очень затруднительно. Плохая подвижность дивизий, а особенно сложности с их снабжением даже стали поводом для шуточных прозвищ. Их называли «бензиново-овсяными дивизиями» («pétrole-picotin») и даже «дивизиями лошадиного помета и отработанного масла» («crottin et cambouis»).

Решением было формирование полностью моторизованных легких механизированных дивизий (Division Légère Mécanique, DLM), которые будут подробнее описаны ниже. В 1939 году планировалось переформировать две оставшиеся кавалерийские дивизии в легкие дивизии (Division Légère), каждая из которых должна была включать:

• Кавалерийскую бригаду из двух полков на лошадях;
• Полк бронеавтомобилей (Régiment d'Autos-Mitrailleuses, RAM);
• Драгунский полк механизированной пехоты из двух батальонов (Régiment de Dragons Portés, RDP);
• Артиллерийский полк (Régiment d'Artillerie, RA) из двух дивизионов;

Кроме этого, планировалось усилить бригады спагов (Brigades de Spahis) группой разведки (Groupe de Reconnaissance, GR) из двух эскадронов, артиллерийским дивизионом и ротами инженеров и связи.

Во время «Странной Войны», в феврале 1940 года планы были реализованы: на основе существовавших конных частей (за исключением бригад спагов) были сформированы пять легких кавалерийских дивизий (Divisions Légères de Cavalerie, DLC).

Рис. Х. Схема структуры легкой кавалерийской дивизии по штату 1940 года.

Отличие от предшествовавших планов состояло в том, что полки бронеавтомобилей и драгунский были объединены в легкую механизированную бригаду (Brigade Légère Mécanique, BLM).

Полк бронеавтомобилей (RAM) состоял из двух групп эскадронов. Первая (дальней разведки) была оснащена бронеавтомобилями Panhard 178 (AMD-35). Вторая – танками (AMC, «пулеметные боевые машины»), в качестве которых использовались Hotchkiss H35. И AMD, и танков было по 13 штук (одна машина командира эскадрона и четыре взвода по 3 машины). Изначально планировалось оснастить кавалерийские дивизии танками (AMC) компании Renault, но AMC 34 не удовлетворили требования армии, а производство AMC 35 затянулось (до начала кампании 1940 года было выпущено только 47 экземпляров). Как следствие, дивизии были вооружены выпущенными в достаточно большом количестве танками H35.

Кроме этого, каждая группа эскадронов RAM имела по эскадрону мотоциклистов. Штаб каждой группы имел командирский вариант Panhard 178 - Voiture Blindée PC pour ER 27. Она была оснащена радиостанцией дальнего радиуса действия ER 27.

Каждый батальон драгунского полка механизированной пехоты (Régiment de Dragons Portés, RDP) имел в составе своего разведывательного эскадрона, кроме двух взводов мотоциклистов, по два взвода из пяти пулеметных машин разведки – легких танков AMR 33 или AMR 35. Кроме этого, в эскадроне был и командирский танк.

Таким образом, по штату каждая легкая кавалерийская дивизия имела в своем составе: 13 бронеавтомобилей AMD-35 Panhard 178, 2 штабных Voiture Blindée PC pour ER 27, 13 танков Hotchkiss H35 и 22 танка AMR 33 или AMR 35.

Рис. Х. Схема структуры полка бронеавтомобилей (RAM) легкой кавалерийской дивизии по штату 1940 года.

• Желание сократить стоимость танков – двухместная боевая машина могла быть требуемого небольшого размера; это давало возможность увеличить количество танков.
• Французская доктрина, построенная на опыте Первой мировой войны («методическая битва»), предполагала жесткий контроль за войсками на поле боя и четкие, ясно понимания приказы им; как полагали французские командиры, от командиров отдельных танков и небольших подразделений (взводов и рот) не требовался высокий уровень инициативы и понимания общей картины происходящего на поле боя. Ожидалось, что даже перегруженный необходимостью вести огонь из пушки и пулемета командир сможет справиться со своими обязанностями в таких условиях.