С их названием связано распространенное заблуждение: во многих источниках они названы «танковыми дивизиями резерва» и даже приводится французский термин, division cuirassée de réserve. Это ошибка. Изначально называвшиеся генералом Гамеленом «тяжелыми механизированными дивизиями» (Division lourde mécanique), эти подразделения были переименованы в «бронетанковые» (Cuirassée), чтобы подчеркнуть различие с механизированными легкими дивизиями (DLM) кавалерии. Однако, аббревиатура DC использовалась для кавалерийских дивизий (Divisions de Cavalerie), и первоначально использовалась аббревиатура DCu. От нее отказались, так как в устной речи отличия были слабопонятны. В итоге была принята аббревиатура DCR, в которой использована буква R от «cuiRassée» (броня). Это объяснение было сделано в записке генерала Думенка (Joseph Édouard Aimé Doumenc) от 3 марта 1940 года, в котором уточнялось, что речь идет о «бронетанковой дивизии (общего резерва)» - division cuirassée (de réserve générale). В дальнейшем это, а также проблемы перевода с францзуского, привело к тому, что во многих работах используется наименование «бронетанковая дивизия резерва» - DCR, division cuirassée de réserve. Чтобы избежать путаницы, в современных исследованиях используется аббревиатура DCr.
После окончания Великой войны французская армия не отказалась от кавалерии, необходимой для разведки и охранения флангов, но ее значение резко сократилось. Концепция кавалерии как мобильного средства, решающего исход сражения, была подвешена. При этом кавалерия оставалась крайне важной в колониях, особенно в Северной Африке и Леванте. По состоянию на 1922 год в Европейской Франции размещались пять легких дивизий (DL - Divisions Légères), включавших в себя конные части, подразделения велосипедистов и бронемашин.
Первые эксперименты кавалеристов с механизацией начались ещё в 1902 году, когда появились первые бронеавтомобили. Они обычно назывались automitrailleuses (AM: пулеметные автомобили) или auto canons (AC: пушечные автомобили), в зависимости от вооружения. Бронеавтомобили использовались в начале Великой войны, когда война еще была маневренной, но после застывания фронта от Ла-Манша до швейцарской границы их важность резко снизилась.
Первые броневики строились на базе обычных автомобильных шасси. Перегуженные броней, без полного привода и со слабыми моторами, они были плохо приспособлены для передвижения по бездорожью. В конце войны, когда конструкция бронеавтомобилей улучшилась, был накоплен опыт их использования и вновь начались маневренные действия, использование броневиков возродилось.
К чести французских командиров, они воспринимали кавалерию не как «войска на лошадях», а как части, способные решать задачи, недоступные пехоте. Влиятельный кавалерийский офицер межвоенного периода, генерал Максим Вейган, в своей первой послевоенной статье для Revue de Cavalerie в 1921 году написал:
«Окопная война — это отрицание войны, потому что война всегда стремится к решению, а решение возможно только через движение... Кавалерия сохранит своё значение до тех пор, пока скорость и внезапность важны на поле боя... Война завтрашнего дня будет, как никогда, войной машин».
Как можно понять, самые дальновидные кавалерийские командиры Франции связывали дух кавалерии не с лошадью, а с подвижностью. Кавалерия продолжала развивать бронеавтомобили, но уже было понятно, что их подвижность сильно ограничена, на доступном в то время техническом уровне они были привязаны к дорогам. Решение стала практика стало формирования смешанных разведгрупп из бронеавтомобилей и мотоциклов, при этом мотоциклы использовались для разведки на пересечённой местности.
Вопрос недостаточной подвижности техники по пересеченной местности все это время оставался одним из главных аргументов сторонников сохранения лошадей в кавалерии. Конь, по их словам, был единственным «полноценным вездеходным и амфибийным» транспортным средством.
В начале 1930-х годов броневые силы кавалерии Метрополии состояли из 11 эскадронов бронеавтомобилей White TBC, оставшихся после Первой мировой войны. Из 230 имевшихся бронеавтомобилей около половины были модернизированы в 1931–1933 годах: старые шасси были заменены на новые, от грузовых автомобиле Laffly с двигателями в 50 л.с. Эти машины стали называться AMD Laffly 50 AM или «White-Laffly».
Уже знакомой нам проблемой французской армии, и кавалерии в частности, в 1920-е годы была нехватка финансирования и неготовность технологий. Танки могли бы стать решением проблемы отсутствия бронированного внедорожного разведчика, но они были слишком медленными, а после реорганизации Французской армии танки передали в подчинение пехоте. Несмотря на это, французская кавалерия экспериментировала с использованием групп разведки, состоящих из танков и бронеавтомобилей. Танки Renault FT перевозились на грузовиках, что обеспечивало маневренность таких групп, а в случае необходимости идти в бой, танки съезжали с платформ и двигались своим ходом. Опыты с моторизованными мобильными группами 1920-х годов стали прямыми предшественниками будущих механизированных дивизий.
Панацеей для французской кавалерии в 1920-е годы казались полугусеничные машины. Эта технология обещала лучшую проходимость, чем колесный транспорт, и большую скорость, чем танки той эпохи. Большинство французских экспериментов в 1920е были связаны с системой Ситроен-Кегресс (Citroën-Kégresse). Уроженец Франции Адольф Кегресс с 1905 года работал в России, став главой технической части Собственного Его Императорского Величества гаража. Необходимость повышения проходимости лимузинов в зимнее время побудили его разработать «гусеничный движитель Кегресса» – полугусеничную подвеску с колесной осью спереди и резиновыми гусеницами сзади. После революции 1917 года он вернулся во Францию, где с 1919 года работал в компании Citroën, приспосабливая свою систему как для коммерческих, так и для военных машин.
Неудачная автоэкспедиция в Алжир в 1920 году, когда большинство из 32 машин были потеряны в пустыне, побудила генерала Жан-Батист Эстьен использовать полугусеничные машины Ситроен-Кегресс. В 1922–1923 годах колонна из пяти таких машин пересёкла Сахару и достигла Тимбукту, доказав достаточную проходимость и надежность системы.
На волне успеха Ситроен-Кегресс между 1922 и 1925 годами было построено несколько экспериментальных полугусеничных бронемашин, но только Citroën-Kégresse P4T пошёл в серию. Он был оснащён 37-мм пушкой в башне, всего было построено 14 машин. Часть была отправлена на службу в кавалерийские части в Леванте, но в процессе эсплуатации стало понятно, что мощность двигателя недостаточна.
Более надёжная модель AMC Schneider P16 (так же известный как AMC Citroën-Kégresse 1929 года), разработанная к 1928 году, использовала улучшенную подвеску Ситроен-Кегресс и более мощный двигатель Panhard в 60 л.с., что позволило развивать скорость до 50 км/ч по шоссе. Первые четыре машины Schneider собрал на шасси Citroën в 1928 году, а в 1930 году кавалерия заказала еще 96 единиц.
Тем временем, Citroën предложила свою собственную полугусеничную машину AMC Citroën P28, основанную на опытной машине для снабжения пехоты Type N. Кавалерия заказала 50 машин в октябре 1931 года, но опыт эксплуатации оказался полностью разочаровывающим. 44 машины остались на вооружении французской кавалерии для учебных целей, а три были проданы в Уругвай. После этого французская кавалерия перестала экспериментировать с полугусеничными бронемашинами, которые оказались тупиковым направлением развития разведывательных машин.
Реформы Вейгана
Генерал Максим Вейган стал главой Генерального Штаба в январе 1930 года, перейдя на должность Вице-президента Высшего Совета Обороны в феврале 1931 года и оставался на ней до января 1935 года. Его план реформ Французской Армии от июля 1930 года предусматривал моторизацию нескольких пехотных дивизий и полное обновление кавалерии.
Вейган считал, что для возвращения кавалерии её решающей роли на поле боя необходимо её механизировать. Часть высших чинов поддерживали его, в первую очередь кавалеристы, в частности командующий кавалерией с 1931 по 1936 годы генерал Жан Флавиньи. Однако, некоторые, такие как генеральный инспектор кавалерии генерал Шарль Брекар, были более скептически настроены из-за нехватки средств и проблем с созданием необходимой техники.
Эксперименты с полугусеничными бронемашинами и мотопехотой в виде драгун, перевозимых на полугусеничных грузовиках, были многообещающими, но существующая техника не выдерживала продолжительных учений. Вследствии этих проблем кавалерия смогла приступить к механизации только одной из бригад в каждой из четырёх новых лёгких кавалерийских дивизий. Только одна кавалерийская дивизия была полностью механизирована к исходу 1933 года. Великая Депрессия, в полной мере ударившая по Франции к этому моменту, серьёзно подорвала дальнейшие усилия по развитию кавалерии, затормозив ее модернизацию.
Реформы Вейгана предполагали использование в кавалерии трёх типов бронемашин. Все они назывались пулеметными автомобилями (automitrailleuse), это название было выбрано для того, чтобы не вступать в конфликт с пехотой, отвечавшей за все танки.
Поисковые пулеметные разведывательные машины AMD (Automitrailleuse de découverte) выполняли традиционную роль кавалерии — дальнюю разведку вдоль дорог. Обычно AMD были колёсными или полугусеничными бронемашинами.
Пулеметные машины разведки AMR (Automitrailleuse de réconnaissance) предназначались для ближней разведки в драгунских полках. На практике, этот тип техники был представлен легкими танками с пулемётным вооружением.
Пулеметные боевые машины AMC (Automitrailleuse de combat) должны были стать основной боевой машиной кавалерии, достаточно хорошо вооруженной для боя с танками противника. Первой AMC был полугусеничная бронемашина Schneider P16, но планировалось, что в дальнейшем эту роль будет выполнять быстроходный танк.
С точки зрения организации кавалерийских частей, в 1932 году легкие дивизии были переформированы в кавалерийские (Divisions de Cavalerie, DC). Каждая из пяти дивизий включала в себя:
Рис. Х. Схема структуры кавалерийской дивизии по штату 1932 года.
Группа бронеавтомобилей состояла из четырех эскадронов, которые должны были включать в себя 16 AMD, 16 AMR и 32 AMC. Роль AMC выполняли полугусеничные бронеавтомобили AMC Schneider P16 (также известные как Panhard-Schneider-Kégresse P16), AMR – очень похожие на них Citroën-Kégresse P28. Бронеавтомобилями дальней разведки AMD были Laffly 50 AM. Все эти машины не полностью удовлетворяли требования кавалерии.
Эсперименты с включением в боевые порядки кавалерии мотоциклистов были продолжены. К середине 1930-х годов и группа бронеавтомобилей, и драгуны получили по экскадрону мотоциклистов.
Батальон драгунов имел большое количество техники: 99 небронированных полугусеничных машин Citroën-Kégresse P19: 11 в штабе и в тыловых подразделениях, по 32 в каждом экскадроне драгун и 24 – в экскадроне тяжелого вооружения.
Программа моторизации артиллерии, принятая в 1929 году, позволила полностью моторизовать артиллерийский полк кавалерийской дивизии. По штату он был оснащен 115 полугусеничными машинами Citroën-Kégresse P17. В каждой батарее было по 11 экземпляров техники – четыре как тягачи орудий, шесть транспортеров боеприпасов и один тягача прицепа, на котором перевозилась радиостанция.
Однако, как выяснилось управлять дивизией, моторизованная часть которой имела среднюю скорость 30 км/ч, а конная - 8 км/ч, было очень затруднительно. Плохая подвижность дивизий, а особенно сложности с их снабжением даже стали поводом для шуточных прозвищ. Их называли «бензиново-овсяными дивизиями» («pétrole-picotin») и даже «дивизиями лошадиного помета и отработанного масла» («crottin et cambouis»).
Решением было формирование полностью моторизованных легких механизированных дивизий (Division Légère Mécanique, DLM), которые будут подробнее описаны ниже. В 1939 году планировалось переформировать две оставшиеся кавалерийские дивизии в легкие дивизии (Division Légère), каждая из которых должна была включать:
Кроме этого, планировалось усилить бригады спагов (Brigades de Spahis) группой разведки (Groupe de Reconnaissance, GR) из двух эскадронов, артиллерийским дивизионом и ротами инженеров и связи.
Во время «Странной Войны», в феврале 1940 года планы были реализованы: на основе существовавших конных частей (за исключением бригад спагов) были сформированы пять легких кавалерийских дивизий (Divisions Légères de Cavalerie, DLC).
Рис. Х. Схема структуры легкой кавалерийской дивизии по штату 1940 года.
Отличие от предшествовавших планов состояло в том, что полки бронеавтомобилей и драгунский были объединены в легкую механизированную бригаду (Brigade Légère Mécanique, BLM).
Полк бронеавтомобилей (RAM) состоял из двух групп эскадронов. Первая (дальней разведки) была оснащена бронеавтомобилями Panhard 178 (AMD-35). Вторая – танками (AMC, «пулеметные боевые машины»), в качестве которых использовались Hotchkiss H35. И AMD, и танков было по 13 штук (одна машина командира эскадрона и четыре взвода по 3 машины). Изначально планировалось оснастить кавалерийские дивизии танками (AMC) компании Renault, но AMC 34 не удовлетворили требования армии, а производство AMC 35 затянулось (до начала кампании 1940 года было выпущено только 47 экземпляров). Как следствие, дивизии были вооружены выпущенными в достаточно большом количестве танками H35.
Кроме этого, каждая группа эскадронов RAM имела по эскадрону мотоциклистов. Штаб каждой группы имел командирский вариант Panhard 178 - Voiture Blindée PC pour ER 27. Она была оснащена радиостанцией дальнего радиуса действия ER 27.
Каждый батальон драгунского полка механизированной пехоты (Régiment de Dragons Portés, RDP) имел в составе своего разведывательного эскадрона, кроме двух взводов мотоциклистов, по два взвода из пяти пулеметных машин разведки – легких танков AMR 33 или AMR 35. Кроме этого, в эскадроне был и командирский танк.
Таким образом, по штату каждая легкая кавалерийская дивизия имела в своем составе: 13 бронеавтомобилей AMD-35 Panhard 178, 2 штабных Voiture Blindée PC pour ER 27, 13 танков Hotchkiss H35 и 22 танка AMR 33 или AMR 35.
Рис. Х. Схема структуры полка бронеавтомобилей (RAM) легкой кавалерийской дивизии по штату 1940 года.
В 1933 году французская армия приняла решение заменить весь парк танков Renault FT танками нового проекта. В 1934 году генерал Морис Гамелен поставил цель — к январю 1938 года иметь 16 батальонов (800 танков), а к 1940 году — 46 батальонов (2 500 танков). В отношении средних и тяжёлых танков (char puissant) планы предусматривали наличие 500 танков B1 и D2. Эти амбициозные цели требовали значительных вложений в промышленность, так как они предполагали, что в месяц будет производиться около 80 танков.
При этом, до 1936 года танковая промышленность во Франции практически отсутствовала. Автомобильная компания Renault, расположенная в Булонь-Бийанкур в пригороде Парижа, на средства компании сохраняла небольшую группу инженеров, занимающихся разработкой танков. Кроме этого, Renault сохранила небольшой цех (мастерскую) по сборке танков AMX в Исси-ле-Мулино. Методы производства были ближе к ремесленным, а не к индустриальным – производственный процесс зависел от большой сети субподрядчиков. В период с 1931 по 1935 год французская промышленность производила в не индустриальными были почти днем около трёх танков в месяц.
В мае 1936 года ко власти во Франции пришёл Народный фронт — коалиция центристских и левых политических партий. Народный фронт поддерживал программу перевооружения Франции, но при этом его внутренняя политика сильно повлияла на промышленность, что замедлило реализацию программы. В связи с общественным недовольством по поводу "наживающихся на войне" новое правительство решило национализировать несколько коммерческих предприятий, участвующих в разработке и производстве танков. В собственность государства перешли: исследовательское бюро Renault, оружейное бюро Hotchkiss, завод по производству бронеплит Schneider (ACT/Atelier des Locomotives) в Ле-Крёзо, а также сборочную мастерскую AMX Renault.
Реформы в трудовом законодательстве, проведенные правительством, привели к дополнительным проблемам. Введение 40-часовой рабочей недели и конфликты между сильными во Франции профсоюзами и руководством предприятий привели к тому, что заводы работали только по 40 часов в неделю, так как профсоюзы не соглашались на многосменную работу. Это, а также обычные проблемы при выполнении больших заказов, привело к задержкам в выполнении танковых заказов. Например, из 1 315 новых пехотных танков, которые должны были быть поставлены к августу 1938 года, лишь 767 (58%) были произведены вовремя. Ещё одним последствием реформ стал рост зарплат и, как следствие, рост цены танков. С учетом сильно выросшей инфляции (после отказа от золотого стандарта в 1936 году) цены на танки резко выросли. Например, первые партии танков Renault R35, заказанные в 1936 году, стоили около 180 000 франков (примерно 2,7 миллиона долларов США в 2024 году), но к 1938 году их стоимость поднялась до 285 000 франков (примерно 3,9 миллиона долларов), а к 1940 году — до 355 000 франков (4,4 миллиона). Компания Renault оказалась «между двух огней» — между фиксированными ценами, установленными в первоначальных контрактах, и растущими затратами на рабочую силу и материалы. Эти вопросы были решены только после 1937 года, что добавило дополнительных задержек.
Национализация, трудовые конфликты и инфляция были лишь частью причин проблем с модернизацией армии. Другим источником задержек была сама французская армия. Политика закупок не менялась с «экономных 1920-х» и постоянно создавала новые конфликты с промышленностью.
Обычно армия заключала контракты на производство танков небольшими партиями, а не в рамках долгосрочной программы. Это делалось для обеспечения контроля качества: новый контракт не заключался до тех пор, пока предыдущий не был полностью (или достаточно хорошо с точки зрения заказчика) выполнен. На практике эта мера создала дополнительное препятствие в момент, когда времени уже почти не было.
В результате этих препятствий поставки танков французской армии замедлились, что, в свою очередь, задержало формирование и обучение новых танковых частей. Это существенно ослабило танковые силы в 1940 году, поскольку значимая часть новых танков, с которыми Франция вступила в кампанию, были поставлены всего за несколько месяцев до начала немецкого наступления. Франция до мая 1940 произвела больше танков, чем Германия, но проиграла гонку вооружений, так как поставки были слишком поздними. Большинство французских танковых частей были сформированы слишком поздно. Экипажи не успели получить достаточной подготовки и опыта эксплуатации своих новых танков и, что более важно, новые танковые подразделения (кирасирские и легкие механизированные дивизии) не успели получить высокой степени взаимодействия и тактической сработанности.
Как уже говорилось в самом начале, кампания 1940 года во Франции породила огромное количество объяснений причин поражения союзных войск. Как можно догадываться, значительная часть этих концепций больше говорили об авторах, чем о происходивших в реальности событиях. Однако, многократно повторенные в пропаганде и популярных исторических книгах и фильмах, они стали популярными и самоподдерживающимися.
Левые и правые политики и пропагандисты (в частности, гитлеровские коллаборанты из режима Виши) причиной поражения Франции считали, если говорить кратко, аргумент «народ не тот». «Франция предпочла хорошо жить, а не сражаться». Понятно, что этот аргумент больше говорит о его авторах. За полтора месяца боев во Франции Вермахт и Люфтваффе безвозвратно потеряли 45 тысяч человек, а общие потери составили 156 тысяч человек. Подобные потери Германия стала нести только с момента вторжения в Россию (общие потери Вермахта на Востоке за первые шесть недель операции «Барборосса», к 3 августа 1941 года, составили 180 тысяч человек), причем в периоды относительного затишья на Восточном фронте среднемесячные потери становились меньше, чем во время разгрома Франции.
Сама Франция в 1940 году потеряла 59 тысяч человек погибшими и 123 тысячи ранеными. В целом, соотношение потерь германских и союзных войск (общие потери Нидерландов, Бельгии, Британии и Франции на континенте в 1940 году составили 236 тысяч человек, без учета пленных) показывает, что западные союзники храбро сражались и никакого бегства с поля боя не было. Подобное же соотношение потерь, если убрать пленных и спрятавшихся среди местного населения, было и на Восточном фронте в первые полтора месяца 1941 года, пока со стороны СССР сражалась регулярная армия.
Вторым популярным мифом, объясняющим поражение Франции является «военно-промышленный». Милитаризация Германии после прихода нацистов к власти и перевооружение вооруженных сил, конечно, потребовали огромных средств и гитлеровский режим сумел их найти. Как следствие, в начале гонки вооружений в 1930-е годы Германии превосходила своих будущих противников по расходам на вооруженные силы. На основании этого постулируется, что «у немцев просто больше было танков и самолетов».
Цифры не подтверждают эту гипотезу.
Видно, что количество только входивших в состав боеготовых частей танков, изготовленных в 1930-е годы, у Франции больше, чем всего танков у Германии. Без учета Renault FT, Char 2C, находившихся в колониях танков (D1), пушечных бронеавтомобилей.
При всех ее проблемах, французская промышленность, после того как были выделены требуемые ресурсы, обогнала немецкую.
Если же искать реальные причины поражения, то близкими к реальности являются другие факторы. Это оперативное и тактическое искусство германских вооруженных сил, вопросы организации вооруженных сил и технические проблемы французской техники.
«План Манштейна», подаривший Германии победу на Западе в 1940 году – удар массой мобильных частей через Арденны, отрезавший Бельгию и Нидерланды от Франции, вместе с вошедшим в Бенилюкс «маневренным крылом» сил союзников, был во многом случайным фактором войны. Высокий уровень штабной работы и инциативы на всех уровнях (Auftragstaktik), концентрация усилий в решающем пункте (Schwerpunktprinzip), после того как Германия создала механизированные части в 1930-е годы, дали инструмент для прорыва обороны и маневренной войны. Но уже во время второго этапа кампании 1940 года (Fall Rot) союзники во многом нашли способ борьбы с блицкригом, но соотношение сил уже не позволяло эффективно бороться. «Стратегической глубины» же у Франции не было, после падения Парижа возможности вести организованное сопротивление не было.
При оценке результатов развития танковых сил Франции по итогам поражения в 1940 году мы не можем обвинять тех, кто принимал решения о производстве танков и организации танковых частей в том, что лучшая часть французской армии, включавшая большую часть механизированных частей, была потеряна под Дюнкерком после окружения.
Организация танковых частей в 1940 году является сложным и дискуссионным вопросом. При обсуждении причин поражения, один из французских публицистов написал, что «мы воевали тысячей взводов по три танка, а немцы наступали тремя корпусами с тысячей каждый». Фраза хлесткая, но не совсем верная. Да, Германия в 1940 году сосредоточила все танки в танковых дивизиях, а французские танки были почти поровну разделены между танковыми дивизиями (DCR и DLM) и частями поддержики пехоты (отдельные танковые батальоны и разведывательные группы пехотных дивизий). С другой стороны, такая сверхконцентрация танков в танковых корпусах – была характерна только для Германии в период 1939-1941 годов. СССР тоже пытался реализовать это со своей программой создания тридцати мехкорпусов в 1940-1941 годах. Все остальные участники войны, включая Германию и СССР после окончания летней кампании 1941 года, делили свои танковые силы между «мобильными частями» и «подразделениями поддержки пехоты». Обычно как раз в французском соотношении «50%/50%».
Франция, планируя оборонительную войну, не планировала создание танковых частей для «окружения Рура в первый месяц войны». Реалистичная оценка качества своей пехоты, которая в связи с демографической обстановкой, не могла и не должна была нести столь же большие потери, как в первой половине Первой Мировой войны, предполагала ее «подпирание» многочисленными танками непосредственной поддержки пехоты. Немцам пришлось сделать то же самое во второй половине войны, когда они стремились дать каждой пехотной дивизии штурмовые орудия и самоходные противотанковые пушки.
Более того, не факт, что в условиях владения противником инициативой и превосходства в воздухе, сосредоточение всех или большей части танков в небольшом количестве крупных соединений, является разумной идеей. Немногочисленные танковые дивизии могут не успеть к месту прорыва противника, а пехота, держащая фронт, без поддержки «своих» танков будет не способна к контратакам. Именно это в некотором роде и произошло в ходе кампании 1940 года - французские танковые дивизии (DCR) постоянно не успевали к месту прорыва немцами фронта. К тому же, они постоянно выделяли из своего состава отдельные небольшие отряды, подпирая фронт и прикрывая максимально большое количество перекрестков и мостов. Использование сконцентрированных мобильных ударных сил для обороны в реальности очень трудно.
Мы не можем однозначно согласиться с позицией «французы проиграли потому что размазали свои танки по фронту». Оборонительная война, определявшаяся политикой Парижа, доктриной французской армии и, в конечном счете, политической, экономической и демографической ситуацией Франции, привела к тому, что французская армия была такой, какой она встретила 10 мая 1940 года. Считать, что сосредоточив все танки в танковые и легкие механизированные дивизии, Франция провела бы кампанию 1940 года лучше, мы не можем.
Другой вопрос, что то, как были организованы мобильные части французской армии и насколько они были на равных бороться с немецкими панцерваффе, является сложным и часто «не замечаемым» вопросом. Ниже мы рассмотрим его.
Технические проблемы французской техники, конечно же, повлияли на результат битвы за Францию. Однако, нужно помнить, что значимые проблемы с башнями и с радиофикацией, характерные для французских танков, во многом компенсировались недостатками немецкой техники.
Большая часть французских танков имела свои сильные стороны:
На обычных дистанциях боя самая распространенная немецкая 37-мм противотанковая пушка Pak 36 не пробивала лобовую броню даже немецких легких танков. В том случае если у французов на поле боя были тяжелые B1 bis, единственным способом бороться с ними были или огонь Pz.Kpfw. IV с короткой дистанции, или постановка зенитных 88-мм пушек (легендарных «ахт-ахт») на прямую наводку. Другие средства борьбы были в основном малополезны.
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
timeasmymeasure